Хадиджа Исмаилова: „Если журналист остается один в поле, то, конечно же, очень легко его заткнуть или заставить замолчать, или убить”

Cornelia Cozonac
2023-08-29 00:10:00

Хадиджа Исмаилова – очень смелая азербайджанская журналистка-расследовательница, которая была заключена в тюрьму бакинским режимом после проведения журналистских расследований, раскрывающих коррупционные схемы на  уровне высшего руководства Азербайджана. С Хадиджей нас связывает история, произошедшая в Кишиневе. В 2021 году  балкон офиса Центра Журналистских Расследований выходил прямо  во двор посольства Азербайджана в Кишиневе. В апреле 2021 года, когда Хадиджа находилась в тюрьме, мы решили вывесить на балконе баннер, в котором  мы требовали ее освобождения, в знак солидарности с журналисткой, и в знак протеста против властей Баку. Баннер провисел всего один день, поскольку по требованию владельца здания, где находится офис Центра, мы были вынуждены отказаться от этой формы протеста и убрать баннер. Более того, представитель посольства оказывал давление на нашу команду и угрожал расправой. Следственные органы и уведомленные органы не расследовали это дело, но коллеги-журналисты и представители гражданского общества присоединились к нам в акции протеста перед посольством Азербайджана.

 

 

Затем, по инициативе Transparency Моldova, баннер начал распространяться среди СМИ и организаций гражданского общества, которые в течение недели вывешивали его в своих офисах. Эту кампанию также подхватили на международном уровне представители кампании "Sport for Rights", которые призвали партнерские НПО со всего мира распечатать баннеры или плакаты с лозунгом #FreeKhadija и разместить их возле зданий, где у них есть офисы, после чего опубликовать фотографии в социальных сетях, используя тот же хештег.

В том же году Хадиджа была освобождена из-под стражи и продолжает выполнять свою работу в своей стране. Я встретила Хадиджу на конференции журналистов-расследователей в Украине и поговорила с ней о том, каково это - заниматься журналистскими расследованиями в стране с авторитарным режимом, непрозрачной властью и несвободной прессой:

 

- Хадиджа Исмаилова, каково это – жить и работать в тоталитарной стране?

- Во-первых, хочу поблагодарить вас, вашу организацию и ваших коллег, которые поддерживали меня, когда я была в заключении. Эта акция с баннером напротив посольства Азербайджана очень долго упоминалась в Азербайджане и имела большой резонанс. Спасибо большое за поддержку. Благодаря всем усилиям и поддержке коллег, правительство Азербайджана и вынуждено было освободить меня из заключения, хотя потом еще пять лет держало меня под запретом на выезд. Да, я осталась в Азербайджане и не собираюсь уезжать, потому что жить с чувством того, что пришлось убежать, пришлось остановиться и, как бы, меня заставили уехать, я думаю, это не самое приятное чувство. И я не хочу жить с таким чувством. И я остаюсь в стране, работаю по мере возможности, и мы делаем расследования. Расследования продолжаем. И это становится возможным только благодаря коллаборации, кооперации вместе с коллегами из других стран. Я работаю с OCCRP – это организация, которая объединяет журналистов из многих стран. Молдавские коллеги там, румынские коллеги, коллеги из многих стран, и мы вместе делаем расследования. И это очень важный аспект работы, потому что благодаря вот этой кооперации и возможны большие расследования. То есть расследования больших фактов коррупции.

- А можно работать свободно или все-таки сказывается влияние тоталитарного режима? Ведь даже в демократических странах людям, которые занимают руководящие посты, не всегда нравится, когда журналисты расследуют их деятельность.

- Да, работать, конечно же, нелегко, и репрессии продолжаются. Это репрессии и гонения не только по отношению к вам, но и к членам вашей семьи, если вы затрагиваете болезненные темы, а болезненных тем в нашей стране очень много, и начинаются они с коррупции. Нельзя говорить о полиции, нельзя говорить о чиновниках на высоких должностях, ну и, конечно же, неприкасаемые президент и его семья – нельзя говорить о них. Ну, они говорят нельзя, а мы продолжаем. Главное – не оставаться одной в поле. Если журналист остается один в поле, то, конечно же, очень легко его заткнуть или заставить замолчать, или убить. И тогда они добьются своего. Поэтому надо работать с командой. И, например, мне очень сложно, поскольку рядом с моим именем выскакивает «красный флаг», поэтому на мои запросы об информации не отвечают, везде, где я появляюсь, вскоре появляется полиция и начинаются проблемы. Поэтому я кооперируюсь с молодыми журналистами, работаю с ними в сообществе, и они помогают делать ту работу, которую мне уже не получается делать. Но, конечно же, после того как мы делаем расследование, проблемы продолжаются. Сайты, на которые я пишу, запрещены в Азербайджане, вход на них только через VPN. Это конечно очень плохо, это уменьшает количество читателей, но при этом люди находят способ получить доступ к информации. Но есть и положительный факт – сейчас количество всех расследователей возрастает. Их становится все больше и больше. Благодаря тем тренингам, которые проходили, и тому, что каждый раз, когда мы делаем расследование, мы раскрываем те методы, которыми мы пользовались в ходе их проведения. В последние годы очень много простых граждан и блогеров начали заниматься расследованиями, и это очень позитивно. Во-первых, это популяризирует тему, привлекает больше усилий. Конечно, бывает некачественная информация, это уже некачественные расследования и т.д. Но когда все больше людей занимаются этим, это, в том числе, помогает безопасности.

- Конечно, если больше журналистов и активистов будет, то правительство или полиция не смогут закрыть всем рот. И это тоже будет влиять на общество. Когда журналисты работают сообща, это всегда хорошо.

- Но тут возникает вопрос конкуренции. Хотелось бы, наверное, делать все большие расследования самой. Гордыня требует, но гордыня это грех. Да, чем больше людей, тем больше безопасности. Чем больше журналистов занимаются расследованиями, тем больше безопасности и тем больше информации для граждан. К сожалению, есть другая проблема – это то, что наши расследования потом не превращаются в уголовные преследования чиновников. Это связано с политическими проблемами и отсутствием правосудия.

- Да, у нас то же самое было много лет. И я вчера рассказывала, что сейчас у нас начинаются уголовные дела на базе расследования, которое мы делали несколько лет назад или даже 10 лет назад.  Это везде так, но со временем расследования оказывают свое влияние.

- Я завидую. Завидую черной завистью тому, что в Молдове сейчас идет уголовное преследование. Это очень позитивный поворот событий. Но при этом демократия она очень особая. Поэтому в любой момент события могут повернуть назад.

- Мы знаем. У нас такое уже было. И было несколько раз. Были и правительство, и лидеры политические, которые хотели бороться с коррупцией, но потом сами попадали в этот коррумпированный механизм. Пока этот механизм съедал всех, кто хотел его поменять, побороться с коррупцией. Поэтому мы знаем, что это нелегко, и надо бороться, надо писать, надо следить за новыми руководителями, потому мы что не знаем, что будет дальше. Но, дай бог, чтобы у нас произошли изменения на самом деле.

- Да, на самом деле, практика показывает, что вопрос вовсе не в людях, вопрос в системе. И для того чтобы вот эта система контроля работала, она должна быть на месте.  Система checks and balances – она должна быть на месте, кто бы ни приходил к власти, чтобы это невозможно было изменить. Успехов вам, конечно. Надеюсь, однажды мы тоже будем говорить об уголовном преследовании в результате наших журналистских расследований.

- Я бы хотела вернуться к периоду, когда вы были в заключении. Как вы пережили этот период?

- Ну, тюрьма — это конечно сложно, но есть вещи пострашнее. Например, до тюрьмы был шантаж интимными съемками и это, я думаю, было пострашнее тюрьмы. Но тюрьма это конечно очень неудобно… Единственное, что хорошо в тюрьме, это когда человек в тюрьме, он не чувствует себя обязанным бороться за права других людей. Все, кто на свободе – они занимаются твоими правами, а у тебя там нет возможности, и как-то чувствуешь себя менее ответственной за все, что происходит в стране. С тех пор как я вышла из тюрьмы у меня все время тут такое чувство, что я должна что-то сделать, я должна что-то сделать, помочь освобождению других журналистов, помочь другим коллегам или активистам, которых арестовали. И вот это вот чувство обязательства оно как бы не очень помогает жить. Единственное, наверное, положительное, это когда у тебя от самой и у общества от тебя ожиданий меньше. Конечно же от того что один человек в тюрьме проблем меньше не становится и надо продолжать работать, где бы мы ни были.

- Когда азербайджанские власти обнародовали те личные съемки из личной жизни, как отреагировало общество? Сообщество журналистов?

- Я вам скажу, что тогда в консервативной стране вроде Азербайджана это была вообще невиданная реакция. Представьте себе, что даже самые консервативные круги, включая исламскую партию, сделали заявление, что никто не имеет права вмешиваться в мою личную жизнь. И это была абсолютно неожиданная реакция. У меня была полная поддержка общества. И, не смотря на это, эта ситуация сыграла очень негативную роль в моей личной жизни, сказалась на здоровье. И до сих пор эта армия троллей правительства каждый раз, когда я критикую президента, выставляет какие-то комменты, связанные с моей личной жизнью или с теми интимными видео. То есть эта проблема продолжает влиять на мою личную жизнь и на деятельность. Но, в любом случае, я считаю, что я смогла поменять отношение общества к таким инцидентам. Правительство было раскритиковано гораздо больше, чем я, потому что вмешательство в личную жизнь – это самое низкое, на что может пойти правительство. Единственное, я сожалею о том, что я не добилась полной справедливости в этом деле, и никто не был наказан за то, что устанавливали камеру, потом покрывали это дело, когда я подала жалобу, не смотря на то, что я выиграла дело в европейском суде. Справедливости добиться все еще не удалось. Но если хотели меня дискредитировать, то у них это не получилось. У меня была поддержка общества, а эти действия дискредитировали правительство.

- Каково работать женщине-расследователю журналисткой в тоталитарной стране, в мусульманской стране?

- У нас конечно режим больше авторитарный, чем тоталитарный, потому что все «по прихоти». Они делают все, что хотят, потому что могут делать все, что хотят. Да, любому человеку сложно это делать, но женщине гораздо сложнее, потому что приходится выбирать между личной жизнью и работой. Кто-то находит счастье в том, что делает. Я бы не сказала, что сожалею о своем выборе.

Cornelia Cozonac
2023-08-29 00:10:00

Комментарии